О сенсационных методах преподавания, разработанных учителем математики Виктором Шаталовым, рассказал публицист и теоретик педагогики Симон Соловейчик на страницах «Литературной газеты» в1980 году.

… Я получил из украинского города Донецка очень короткое письмо: «Приезжайте к нам в 13-ю школу, и вы увидите, чего никогда не видели…» Что за странность? Как ехать в командировку по такому письму? И сам не знаю, отчего поехал.

Пришел без предупреждения на урок, представился и, действительно, увидел то, чего никогда не видел. Учитель без долгих слов попросил меня выбрать по номерам в журнальном списке, кто пойдет отвечать к доске, и еще выбрать, на какую тему из десяти предложенных будут писать короткую письменную работу. Я выбрал номера и тему; ученики отвечали и писали, и все на моих глазах получили четверки и пятерки.

Много лет я сам преподавал и знаю, кажется, все невинные учительские уловки перед гостями. Но такого — нет, не видал. Я пригласил для консультации учителей-математиков из соседних школ. «Фокус» был повторен с тем же эффектом. Ученики писали работу и отвечали у доски сосредоточенно и свободно, даже не оглядываясь на гостей. Бросились расследовать: не подобраны ли ученики в классе? Годом раньше средняя оценка по математике и физике была здесь 3. Класс как класс. И школа как школа: не математическая, не специальная … Тогда стали проверять ученические тетради, журнал, стали расспрашивать о методике преподавания. И тут обнаружилось, что с точки зрения существующей методики у Виктора Шаталова, преподавателя с двадцатилетним стажем и прекрасной до тех пор репутацией, было ошибочно все!

Все, кроме результата. Его учеников можно было гонять по программе как угодно, задавать им вопросы из давно пройденного или вчерашнего материала, а когда позже им предложили задачи, разделив их на две стопки -обычные и трудные, то весь класс тянул листки из трудной стопки. Уж не говорю о том, что выяснилось позже: они прошли программу трех лет за два года, к концу девятого класса, и в десятом у них был свободный день -за счет математики и физики. И все эти ребята поступили в технические институты и учились прекрасно.

К чести науки надо сказать, что самые крупные наши психологи и математики сразу поняли смысл работы Шаталова. Но общее и благосклонное одобрение на педагогическом Олимпе, увы, не охраняет новатора от недоверия и сомнений по поводу практической ценности предложенного. Многие говорили: «Пока метод не описан в научной литературе, его не существует. Пусть Шаталов положит на стол книгу».

…Вот она лежит передо мной, только что вышедшая в издательстве «Педагогика», задорная и задиристая книга В. Шаталова «Куда и как исчезли тройки».

КОДИРОВАТЬ — ЗНАЧИТ УСВАИВАТЬ

В педагогике есть авторитеты, но приоритетов она не знает и патентов не выдает. И Шаталов в своей книге ни о каких открытиях не объявляет. Он спорит и опровергает, доказывает и убеждает.

…Испокон веков учителя говорят ученикам: «Выучите параграф такой-то». Ученики идут домой учить. Но что надо сделать с параграфом, чтобы выучить его? Учитель говорит: «Найди главное, ухвати смысл, подумай …» Легко сказать — подумай! А что именно делают люди, когда они думают?

Многие ребята сами по себе научаются думать, улавливать смысл, и про них говорят: способные. Другие просто зубрят текст, и про них говорят: голова не варит, не умеет думать.

Подведя детей к сердцевине учения, в самый решающий момент педагог оставляет учеников один на один с текстом, уповая на природу. Не все ребята справляются с этой задачей, особенно теперь, когда среднее образование стало обязательным (В СССР, согласно Конституции страны, принятой в 1977 году, всеобщее среднее образование обязательно. — Ред.).

Шаталов эту проблему решил. Он пришел на помощь ученикам, причем оказалось, что сильным эта помощь нужна так же, как и слабым.

… Никто из нас не держит в голове полных текстов изученных нами книг. В памяти остается своего рода схема, код или сеть опорных узлов, по которым мы при необходимости можем восстановить развернутый текст. И, следовательно, качество и прочность наших знаний полностью зависят от качества и прочности содержащихся в памяти схем. У одних они точные, ясные и полные, у других — искаженные, отрывочные и туманные. Этим, собственно, и отличается знающий человек от незнающего и полузнающего.

Изучение текста, усвоение его, обдумывание — это и есть не что иное, как составление схем в уме, кодирование материала. Известный психолог Дж. Брунер в книге «Психология познания» так и пишет: «Организм усваивает (кодирует) объекты…» Кодирует -значит усваивает. Как бы ни был хорош учебник и рассказ учителя, в голове ученика реально остается та схема, тот код, которые он сам составил, и ничего больше.

Но почему сам? Почему труднейшую умственную работу, от которой зависит весь успех учения, мы перекладываем на ученика, валим ее со взрослой головы на слабую, детскую?

Шаталов решился на смелый шаг. Вопреки современной моде в методике, требующей от детей непременно самостоятельности и творчества, и притом с пеленок, он стал давать ученикам готовые схемы, чем и вызвал насмешки со всех сторон: «Натаскивание! Шпаргалки! Схематизм! Нет эмоциональности! Нет творчества!» — и прочее, и прочее.

Люди ведь как обычно устроены? Когда они чего-то не понимают, они не ищут объяснения, а торопятся непонятое ими объявить недостатком. Между тем Шаталов изобрел особого рода конспект, «опорный сигнал»: тетрадная страница, на которой материал нескольких уроков закодирован в образной, легко обозримой форме: ключевые слова и понятия, важные цифры, узловые моменты темы. Стрелки, рамки, цвет, шрифт показывают на опорном сигнале движение идеи, движение мысли. Оказалось, что для составления одного такого листа опытному учителю требуется рабочий день, а некоторые учителя говорили мне, что не на все темы могут составить сигнал: не хватает воображения. Но опорные сигналы, понял Шаталов, и не нужно каждому учителю делать заново. Их можно образцово составить и издавать как учебное пособие. В столице Украины Киеве уже вышли наборы сигналов по физике для 6-х и 7-х классов, готовятся к изданию другие. На каждый годовой курс всего 30-40 страниц.

ПОНЯТЛИВЫМИ СТАНОВЯТСЯ ВСЕ

И вот как преобразилось изучение теории (по любому предмету) с появлением опорных сигналов.

Учитель рассказывает урок по опорному листу, декодирует символы, разворачивает сжатый конспект в полный текст, объясняя ход мысли дважды и трижды, если нужно. А дома ученик, имея перед собой опорный лист, вспоминая рассказ учителя и пользуясь учебником, мысленно разворачивает схему в полный текст и полный текст опять сворачивает в схему, в опорный сигнал. Он больше не зубрит и не учит в старом смысле слова, он именно работает умом, и работа эта каждому, даже слабому, понятна и доступна: разверни и сверни.

Совершенно новый вид учебной умственной деятельности — свертывание и развертывание текста! То есть в жизни-то этой работой, как уже говорилось, заняты все, кто учится, но Шаталов впервые в истории педагогики использовал ее для школы, научился ею управлять и тем открыл перед детьми таинственный прежде процесс обдумывания и усвоения — сделал его наглядным. Думать — это развертывать и свертывать текст!

Изо дня в день разбираясь в схемах, ученики постепенно овладевают главной для учения умственной операцией: научаются быстро и точно схватывать суть. Другими словами, они все становятся понятливыми и способными.

И этого было бы достаточно, но Шаталов сделал больше.

При всех достоинствах массовой школы один ее недостаток кажется совершенно непреодолимым: учитель не может на каждом уроке проверять и оценивать работу каждого ученика. И вот уже который век идет известная игра учеников с учителями под названием «вызовут — не вызовут». Дети сегодня делают уроки, завтра не делают. И одним — ничего, они легко наверстывают упущенное, а для других пропуск в знаниях — катастрофа, из которой не выберешься. И они выбывают из игры. Теперь их хоть вызывай, хоть не вызывай …

Чего только не пробовали! И всевозможные беглые опросы (но они трудны учителю, да и лотерея получается); взаимные опросы; изобрели обучающие машины, разработали их теорию и создали прямо-таки индустрию с целью проверять ученика и оценивать его работу. Но единственный пока что надежный способ — репетиторство. Репетиторов нанимают не только для того, чтобы они объясняли, — чтобы спрашивали! На каждом уроке! Без ежеурочного спроса детское учение не идет, хоть умри, потому что никто не может регулярно работать, если не видит с той же регулярностью результатов своего труда, а учебный труд тем и отличается, что результат его виден ребенку только в оценке.

Шаталов решил и эту задачу, причем неожиданным и остроумным   способом,   и   его   ученики не нуждаются в репетиторах.

У всех мысль шла в одном направлении: проверять ученика частично и по частичному ответу судить о знаниях в целом. Каждый, кто хоть раз в жизни отвечал на уроке или сдавал экзамен, знает, насколько важны в этом деле везение и удача. Шаталов же проверяет знания в полном объеме и не тратя на проверку ни минуты внеурочного своего времени. Притом каждый день и всех учеников в классе.

Он проверяет знания в их свернутом виде! Пришел на урок — напиши лист сигналов по памяти. Если работал дома — уверенно напишешь, не ошибешься ни в одном символе. Через 10-15 минут после начала урока все сдают работы, и учитель тут же их сортирует на стопки: пятерка, четверка, тройка … И тут же неоспоримые отметки каждому ученику. Не писал или не справился — пустая клетка, «дырка», придется писать еще раз. Работай каждый день! Да еще и отец, мать могут вечером, взяв опорный сигнал, сказать сыну: напиши. И сличить работу сына с сигналом, не слишком вникая в ее смысл. И через месяц весь класс втягивается в работу, и всем она в радость, потому что она победна!

Поскольку учителю незачем наказывать детей двойками, он может быть предельно строг к ним и придирчив, сохраняя самые  хорошие   отношения.   И   в классе устанавливается атмосфера психологического комфорта: учение идет неторопливо, с постоянным повторением пройденного, без каких бы то ни было неожиданностей и неприятностей для ученика, без призывов к долгу -даже дневники становятся ненужными!

Любопытно, что больше всего ратуют за новый метод сами ученики. Вот же приходится им каждый день учить уроки, и каждый день ставят им отметки, а все в один голос: хотим учиться только так. Ведь не дураки же у нас дети растут, все хотят учиться, но только, чтобы смысл в учении был! Чтобы был результат. А у Шаталова было однажды так: 38 учеников — 38 годовых пятерок.

НЕ ТОЛЬКО В ШКОЛЕ

Пока одни посмеивались, другие сомневались, третьи, все дела отложив, бросились на семинары в город Донецк — их проводит областной Институт усовершенствования учителей. Уже в 1977-1978 годах пять тысяч преподавателей по всей стране учили детей методом Шаталова — и не только в школе, но и в технических училищах, в техникумах, в вузах. Методом Шаталова преподают теплотехнику, статистику, курс «Железобетонные конструкции» и просто математику, физику, химию, географию и даже историю.

Некоторые учителя, удивляясь, пишут, что их ученики стали занимать первые места на предметных олимпиадах.

Здесь не сказано и десятой доли того, что надо бы сказать о методе и о книге Шаталова.

Симой Соловейчик, писатель. Из   «Литературной газеты»,1980

В 1980 году Виктору Шаталову было 53 года, он работал в специально созданной в Донецке лаборатории новых методов обучения, вёл бесконечные семинары, ездил по всей стране, учил сотни учителей.