Средний житель России зарабатывает всего $200 в месяц. Несмотря на это, в бывшей коммунистической империи, переходящей к рыночной экономике, растет число элитных бизнес-школ, которые не испытывают недостатка в студентах, готовых платить за обучение в 50 раз больше названной суммы.

В условиях роста и реструктуризации российской экономики в последние несколько лет, менеджеры-«экспаты» постепенно уступают место возвращающимся в Россию «репатриантам». Однако все больше руководителей предприятий жалуются на нехватку в стране хороших управленцев с российским образованием. Сегодня российский образовательный сектор, наконец, начинает отвечать на запрос рынка.

В здании, построенном два года назад при помощи японского финансирования, Олег Виханский, декан Высшей Школы Бизнеса МГУ , говорит, что гордится высокой платой за обучение, которая в его школе поднялась выше уровня большинства конкурентов. Стоимость 18-месячного курса MBA постепенно увеличилась до $10 500, но Виханский утверждает, что взамен выпускники школы получают стартовую зарплату от $5 000 в месяц. В школе постоянно обучаются около 250 человек.

«Когда Всемирный Банк и другие иностранные спонсоры приходят в некоторые наши бизнес-школы, их  просят помочь с компьютерами и мебелью. Но я всегда говорил, что если уж вы учите людей зарабатывать деньги, вы должны как минимум быть в состоянии заработать их сами!», — говорит Виханский.

Той же точки зрения придерживается Леонид Евенко, ректор Школы Международного Бизнеса АНХ, который возглавляет Российскую Ассоциацию Бизнес-образования. «Наша философия заключается в том, что для бизнес-образования безнравственно брать деньги у государства».

«Не так давно, — вспоминает он, — американские школы выходили на российский рынок, и предлагали неаккредитованные степени MBA очень маленькой ценности. Они просили нас разрешить им использовать наши дипломы, сказав, что возьмут на себя все функции по преподаванию, и будут платить нам $1 000 за студента. Платить наличными и «в конверте».

Сейчас Россия может сама предложить в области бизнес-образования нечто более существенное. Организация господина Евенко подняла качество своего обучения по сравнению с началом 90-х, и в 1999-м году школе удалось убедить Министерство Образования начать «эксперимент с введением степени MBA». Сегодня уже 33 факультета из 31 города присваивают аккредитованную степень MBA примерно 300 студентам в год, а Российская Ассоциация Бизнес образования признана европейской организацией EFMD .

Евенко утверждает, что европейская модель MBA больше подходит для России, чем американская. «Американские программы слишком дороги и продолжительны. В то время как европейские программы более прагматичны и коммерчески ориентированы». Но есть, по его словам, и одно «но». Речь идет о принятом в Европейских школах требовании значительной доли иностранных студентов и преподавателей.

«Это имеет смысл в Европе, поскольку Европейский Союз делает акцент на более тесную интеграцию, но имеет ли это значение для России? Должны ли мы нанимать казахов и украинцев? У нас, правда, есть один студент-мексиканец,» — говорит Евенко.

Многие менеджеры, включая иностранцев, работающих на руководящих позициях в русских компаниях, по-прежнему отдают предпочтение выпускникам иностранных MBA-школ, или таких известных образовательных учреждений, как британский Открытый Университет , который занимается организацией дистанционного обучения в России.

Это имеет смысл для людей, которые планируют учиться или работать за границей, однако господин Евенко и его коллеги подчеркивают важность российского бизнес-образования для большинства тех, кто не собирается уезжать из России: «Наши учебные программы основаны на реалиях российского бизнеса. В этих программах – русские case studies, преподаватели, которые консультируют российские предприятия, и исследования, основанные на российском опыте».

Сергей Мясоедов, ректор Института Бизнеса и Делового Администрирования, согласен со своим коллегой: «Даже старейшие российские бизнес-школы, такие, как наша, все еще находятся в подростковом возрасте. Нельзя сделать мраморную статую Аполлона из грязи».

По его словам, российским школам потребовалось некоторое время, чтобы адаптировать метод case studies, учитывая более академические образовательные традиции России. «Еще несколько лет назад, при использовании case studies, студенты возмущались: мы заплатили вам деньги, чтобы вы нас учили! Так почему же нам самим приходится учить вас? Однако теперь таких разговоров больше не слышно,» — говорит Сергей Мясоедов.

В русской деловой культуре, «особенно в стране, которая ориентирована, прежде всего, не на решение задач, а на человеческие отношения», по его мнению, основной акцент должен быть сделан на ценность связей между коллегами студентами, и на обмене опытом и знаниями, полученными у хороших преподавателей.

Национальные особенности также отражаются и в учебном распорядке. Господин Мясоедов говорит, что он осознал важность этики в деятельности самих бизнес-школ, когда, после финансового кризиса 1998 года он ради заработка был готов принять в школу бывшую танцовщицу из ночного клуба.

Однако его партнеры из объединенной программы Executive MBA с Антверпенским Университетом, отказались.

«Главное отличие между нами – это этика и мораль, — говорит господин Виханский, -Русский бизнес до сих пор находится на стадии первоначального накопления капитала – накопления любыми средствами».

«Наши студенты приходят с привычкой смотреть на бизнес только с точки зрения зарабатывания денег. И считают, что прибыль предполагает обман потребителя. Мы обучаем их навыкам, но наше главная цель – попытаться изменить их поведение», — говорит Виханский.