Но для этого им нужны самостоятельность и западные партнеры.

Международные рэнкинги бизнес-школ составляются не один год, но пока ни одна российская школа в них не вошла. Для того чтобы попасть в элиту, необходимо найти западного партнера и порвать с академическим прошлым.

Первые международные рэнкинги бизнес-школ появились в конце 1990-х в таких изданиях, как Business Week, Financial Times, The Wall Street Journal, Forbes и US News and World Report. Несмотря на постоянные споры вокруг методологии этих исследований, рэнкинги бизнес-школ по сей день привлекают внимание и самих школ, и специалистов HR, и руководителей компаний. Помимо того что они приносят ощутимую прибыль их создателям, подобный способ сопоставления данных о бизнес-школах имеет большую практическую ценность для потенциальных студентов: рэнкинги составляются на основе опросов выпускников, хедхант
еров, экспертов специализированных изданий, работодателей и самих преподавателей бизнес-школ.

Рэнкинг для избранных
Последние 16 лет бизнес-образование активно развивается и в России, однако до сих пор ни одна из отечественных школ в престижных международных рэнкингах не фигурировала. По мнению Андрея Гусева, президента ассоциации русскоговорящих выпускников ведущих школ бизнеса CluMBA, это объясняется не только скептическим отношением западных изданий к российскому бизнес-образованию, но и рядом других факторов. Например, серьезным препятствием для попадания российских школ в международные рэнкинги, по его мнению, становится отсутствие у них международной аккредитации, которая проводится международными ассоциациями бизнес-образования. Как отмечает Сергей Мясоедов, ректор Института бизнеса и делового администрирования при АНХ, наиболее авторитетная из них — американская AACSB (Association to Advance Collegiate Schools of Business) предъявляет ряд требований для бизнес-школ, которым большинство российских программ не отвечает. “В России AACSB аккредитовала лишь две отдельные программы MBA”, — рассказывает он. Чтобы в программе аккредитации могло участвовать образовательное учреждение, продолжает эксперт, оно должно заплатить взнос в $15 000. При этом это учреждение должно быть обособлено от государственного учебного заведения, у него должно быть свое здание, собственный преподавательский состав и библиотека. Кроме того, преподаватели школы должны участвовать в научных исследованиях и заниматься наукой. А Николай Попков, директор программ Executive MBA школы “МИРБИС”, добавляет, что подавляющее большинство российских бизнес-школ до сих пор существуют при государственных вузах: “Сейчас в России лишь две самостоятельные школы — «ИМИСП» и «МИРБИС». Однако даже обособленность от государственных образовательных учреждений не гарантирует аккредитации на Западе”, — уточняет он.

Например, по словам Леонида Евенко, президента Российской ассоциации бизнес-образования (РАБО), для того чтобы получить европейскую аккредитацию EFMD (European Foundation for Management Developement), необходимо, чтобы школа была международной, в ней должны преподавать и учиться иностранцы. “Однако практически все российские бизнес-школы работают на локальном рынке и не предлагают международных программ”.

С Евенко соглашается Григорий Канторович, проректор ГУ ВШЭ, отмечая, что российские бизнес-школы не предлагают международных программ из-за отсутствия спроса со стороны иностранных абитуриентов. Он отмечает, что у американского или европейского менеджера нет нужды ехать в Россию для получения бизнес-образования. С другой стороны, мы можем ориентироваться на страны ближнего зарубежья, страны Юго-Восточной Азии. “Это направление перспективно, и, на мой взгляд, вопрос лишь в том, какая российская школа рискнет первой предложить международную программу”, — рассуждает Канторович. По мнению Андрея Гусева, лидирующие российские бизнес-школы уже располагают необходимыми бюджетами для создания международных программ MBA. Но Николай Попков отмечает необходимость развития инфраструктуры для привлечения иностранцев. Кроме того, по его словам, нужны практический опыт преподавания и адаптация программ к особенностям бизнес-культуры страны, из которой прибыл студент. В то же время Гусев отмечает, что копирование, например, американских программ не имеет смысла в России в силу различия правовых систем. “Кроме того, в России и на Западе различаются методики управления производством в связи с технической отсталостью многих российских компаний”, — говорит эксперт.

Заграница нам поможет
Несмотря на объективные трудности, российские бизнес-школы имеют шанс в недалеком будущем войти в международные рэнкинги. Как отмечает Сергей Мясоедов, в ближайшие 5-8 лет ведущие российские школы могут получить аккредитацию AACSB, EFMD или AMBA: “К российскому рынку начинают присматриваться такие школы, как Wharton, Fuqua School of Business. В перспективе возможны партнерские отношения с этими и другими западными школами”. Точку зрения Мясоедова подтверждает и Леонид Евенко. Правда, он уточняет, что для получения международной аккредитации у школы должны быть западные пар
тнеры. При этом, по его мнению, небольшая бизнес-школа имеет больше шансов аккредитоваться по сравнению с крупными образовательными учреждениями. “В связи с бюрократическими и юридическими сложностями гораздо проще аккредитовать учреждение средних размеров, предлагающее ограниченный набор программ”, — отмечает Евенко.

Пока ведущие западные бизнес-школы спорят за лидирующие позиции в международных рэнкингах, российские бизнес-школы с 2001 г. соперничают в рэнкингах, которые составлялись журналом “Карьера”, РИА “РосБизнесКонсалтинг” и Ассоциацией менеджеров. Впрочем, эксперты оценивают достоверность российских исследований крайне низко. Владимир Туманов, директор MBA-центра Международного института менеджмента ЛИНК, отмечает их субъективность, а также слабую методологию. “Например, 80% рэнкингов рассматривают только очные программы, не учитывая других форм обучения.
Поэтому многие бизнес-школы просто не участвуют в них”, — рассказывает он. По словам Туманова, из-за методологической путаницы в рэнкингах одного и того же делового издания, которые проводились с промежутком в несколько месяцев, ЛИНК сначала занял 36-е, а потом второе место. Субъективный характер и слабую методологическую основу таких исследований отмечает и Леонид Евенко. “У нас низкая культура социологических опросов, а у рэнкингов недостоверная репрезентация”, — считает он. Более того, по мнению президента РАБО, многие из респондентов плохо знают рыно
к бизнес-образования. Поэтому, полагает он, пока нет смысла ранжировать бизнес-школы. “Лучше выбрать 10-15 лидеров и дать их подробную характеристику”, — предлагает Евенко. Впрочем, Сергей Мясоедов полагает, что, если школа стабильно присутствует в первой пятерке разных рэнкингов, значит, она действительно предлагает качественное бизнес-образование.