Три первые школы бизнеса были созданы в нашей стране в 1988 году. С тех пор прошло почти 17 лет. Количество российских школ бизнеса превысило сотню, количество их выпускников насчитывает десятки тысяч человек. Ведущие школы получают все большее признание за рубежом. И тем не менее не прекращается путаница: бизнес-образование упорно смешивается с классическим университетским образованием, и наоборот. От этого смешения проигрывает академическое образование, и бизнес-образование, и потребители образовательных услуг.
Различие между академическим (университетским) и бизнес-образованием хорошо показывает известная аллегория о жонглере. Если вы прочтете много книг об этом жанре, прослушаете много лекций и выступите на теоретических семинарах по цирковому искусству, вы будете обладать фундаментальными, академическими знаниями. Знания такого рода дают в университетах всего мира.
Если же вы, уже имея практический опыт жонглирования, прослушаете краткий курс теории жанра, а затем под руководством опытного преподавателя-тренера будете совершенствовать мастерство, стремясь одновременно создать новые элементы, вы получите прикладные, профессиональные знания и навыки. Знания и навыки такого рода в области управления людьми и процессами можно получить в бизнес- школах.
Для кого существует бизнес-образование
Бизнес-образование во всем мире – это образование для менеджеров и предпринимателей. Для большинства из них это образование является вторым.
Как утверждают социологи, только около 15% населения способны стать хорошими менеджерами. И еще меньше, около 6%, хорошими предпринимателями, то есть теми, кто может не только руководить готовым бизнесом, но и создать его с нуля. Именно эти люди формируют креативный, созидательный костяк политической и экономической системы любого общества. У многих из них уже имеются престижные вузовские дипломы. Они являются специалистами в самых разных областях. Они обладают опытом хозяйственной и руководящей работы. И именно они учатся в школах бизнеса или, говоря языком маркетологов, «составляют целевую группу потребителей бизнес-образования».
Чем бизнес-образование отличается от университетского
Подобно тому, как вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели», так и российское бизнес-образование вышло из вузовской школы. И закономерен тот факт, что подавляющее большинство лучших бизнес-школ мира имеет университетские корни. Поэтому бизнес-образование не отрицает (и не может отрицать) заслуг классической высшей школы. Оно лишь дополняет академическое образование рядом новых моментов и характеристик, необходимых для работы в условиях рынка.Выпускник высшей школы периода плановой экономики был высококвалифицированным (в своей области) профессионалом-исполнителем. Инициатива обычно не поощрялась. Рыночная реформа привела к повышению спроса на другую модель специалиста. В ней профессиональные знания (квалификация) должны были быть дополнены инициативностью, готовностью принимать решения, брать на себя ответственность и т.д. Возникла острая необходимость в подготовке профессионалов-менеджеров.
Задачи, которые решают менеджеры, как известно, не поддаются полной формализации. И, вместе с тем, любой менеджер ежедневно должен принимать десятки решений в условиях нехватки времени и постоянно изменяющейся внешней среды. Эти решения должны быть эффективными, чтобы предприятие выдержало конкуренцию, расширило долю рынка, получило прибыль и т.д.
Именно на обучение выработке эффективных решений (а не на запоминание фактов и законов) ориентируются методики учебного процесса в бизнес-школе. Поэтому в арсенале всех ведущих бизнес-школ мира и России широко используются интерактивные занятия (мозговые штурмы, тренинги, ролевые имитации, разбор проблемных ситуаций или «кейс-стадиз», компьютерные симуляции и т.д.).
Среди критериев квалификации и педагогического мастерства преподавателя особенно ценятся не ученые степени, а опыт практической работы или консультирования. Важнейшим качеством считается «умение молчать в течение части занятия». Естественно, что перед тем как замолчать, преподаватель должен организовать дискуссию (или «мозговой штурм»). А по окончании дискуссии сделать «разбор полетов».
Последнее обычно непросто, если учесть, что в аудитории находится 35-40 опытных и преуспевающих менеджеров с престижными университетскими дипломами, к тому же имеющих в подчинении не один десяток или даже сотню людей.
Считается, что более 50% реальной отдачи обучения в бизнес-школе дают не лекции и беседы с преподавателем, а обмен практическим опытом между самими слушателями. Не случайно в ведущих школах бизнеса мира доля интерактивных занятий (включая «кейс-стадиз») составляет от 40 до 60% учебного времени. К нижней грани этой амплитуды она приближается сегодня и в ведущих российских школах бизнеса.
Университетское академическое образование в своей основной массе должно оставаться доступным, если мы не хотим интеллектуального вырождения нации. Что же касается бизнес-образования, то оно должно ориентироваться исключительно на деловую элиту и готовить успешных и эффективных менеджеров и предпринимателей.
Отметим, что отличия целей, содержания, логики, структуры, методики преподавания на программах для высших менеджеров были осмыслены в мире десятилетия назад. Они давно прошли практическую апробацию в ведущих школах бизнеса мира. У нас же за пределами нескольких десятков ведущих бизнес-школ о них, пожалуй, никто не догадывается. С отличиями в построении программ для топ-менеджеров впервые довелось столкнуться в 1992 году. Тогда благодаря щедрости американских налогоплательщиков я получил уникальную возможность провести два месяца в одной из лучших школ мира – Школе бизнеса Уортон. Программа предназначалась для высшего менеджмента крупнейших корпораций планеты. И на два летних месяца за одну парту сели вице-президенты третьего по значению банка Канады, металлургической компании из Южной Африки, начальник департамента компании «Бритиш петролеум» по Европе и т. д.
Каждый вечер речь велась о многомиллионных прибылях и миллиардных сделках, особенностях психологии потребителей разных стран и законодательных коллизий. Это был мир большого бизнеса и рыночной ментальности. Что же касается программы, то она, мягко говоря, вызывала удивление. Складывалось впечатление, что в ней отсутствует логика и структура. Занятия хаотически «прыгали» с тренингов по выработке стратегии на анализ финансовых задач, с проблемных ситуаций в маркетинге высокотехнологичных продуктов на обзорные лекции по мировой экономике.
Кроме того, преподаватели почти не вели занятие. Стоило кому-то из слушателей поднять проблему или начать вспоминать свой опыт – и дискуссия уходила в сторону. В итоге я пошел к декану школы профессору Антонио Сантомеро и сказал: «Я пятнадцать лет преподаю в России. Я удивлен слабостью вашей программы». Далее я перечислил очевидные с позиции классического вузовского профессора недоработки: «Нет логики. Знания не контролируются. Мы все время отвлекаемся от темы на «воспоминания» слушателей о том, как работает их компания. Преподаватели все время что-то обсуждают, вместо того, чтобы излагать материал». К чести профессора Сантомеро, он нашел несколько часов (!), чтобы побеседовать со мной и объяснить мне принципы построения программ для топ-менеджеров, смысл и логику того, что мне казалось парадоксальным и неверным.
Приведу кратко семь базовых положений, записанных мною тогда.
В аудитории, где учат менеджеров, основная фигура – слушатель. Профессор- «гуру» опасен, а иногда и вреден. Он может убедить менеджеров в бесценности того, что устарело.
Обучение – это процесс самообучения менеджера, а не процесс усвоения чужой мудрости. В аудитории надо наладить обмен опытом между слушателями. Слушатели должны самостоятельно выбирать, что им подходит.
В условиях информационной революции «переварить» всю информацию невозможно. Поэтому в бизнес-образовании заучивание вредно. В отличие от вуза мы должны учить менеджеров не «чему-то». И даже не тому, «как что-то делать». (Хотя этого часто ждут от бизнес-школ.) Мы должны научить наших студентов учиться самостоятельно, дать инструментарий, технику подготовки принятия решения. Но мы не должны давать готовых решений. Решения в бизнесе принимаются менеджерами, а не профессорами.
Ежедневно менеджеру (речь идет о менеджерах высшего звена) приходится решать десятки разноплановых проблем, постоянно переключаясь с одной на другую в высоком темпе. Хорошая программа для руководителей имитирует реальность и должна быть напряженной и слегка хаотичной.
«Переходные мостики» межпредметных связей могут отсутствовать. Менеджеры должны учиться структурировать разнородную информацию для решения собственных задач.
Самый современный и ценный опыт еще не известен профессорам. Его знают лишь менеджеры. На занятиях надо помочь им обменяться этим опытом. Обмен опытом – самая важная составляющая бизнес-образования. Не случайно девиз программ Уортона для высших менеджеров сформулирован так: «Enrichment through sharing», что по-русски означает: «Обогащайтесь через обмен опытом».
Помогите слушателям стать командой, подружиться. Дружба и связи для менеджеров важнее, чем лекции.
В заключение зададимся вопросом: а что дает бизнес-образование образованному руководителю? Практическая отдача плохо просчитывается количественно. И тем не менее отдача есть. Поэтому не пустеют классы лучших школ бизнеса России и мира.
Обучение по хорошей университетской программе дает профессию на всю жизнь. Обучение по хорошей бизнес-программе дает успех и карьерный рост. Оно сродни проветриванию комнаты: вы открываете окно, и вроде бы ничего в комнате не меняется. Вот только работать после этого почему-то становится легче!