Российскому бизнес-образованию исполняется 20 лет, а рейтингу MBA «СФ» — два года. Мы представляем очередное исследование, где качество обучения оценивают сами выпускники.

«Продайте вашу базу!» — с такой неожиданной просьбой обратились в редакцию СФ представители нескольких крупных компаний. После выхода в прошлом году в СФ первого рейтинга российских программ MBA они рассчитывали получить контакты перспективных кандидатов.

Контактами мы, естественно, торговать не стали — обещали ведь респондентам не раскрывать их данные, хотя в этом году наша база существенно пополнилась и стала почти в два раза больше. И ценность ее, соответственно, возросла. Как и ценность той информации, которой с нами поделились выпускники 30 лучших российских бизнес-школ.

Лидеры нового рейтинга, в который вошли программы MBA Москвы и Санкт-Петербурга, остались прежними: первое место сохранила за собой Высшая школа бизнеса МГУ, на втором — ИМИСП (Санкт-Петербург). В прошлом году они разделили между собой первое-второе место.

Еще один лидер, Высшая школа менеджмента ГУ-ВШЭ, заняла шестое место — в этом году ее выпускники оказались строги к альма-матер. «У нас очень требовательные слушатели,— соглашается декан ВШМ Сергей Филонович.— Тем не менее почти половина из них приходит по рекомендации прежних выпускников». Есть и еще один нюанс. В ВШМ работает сразу пять «преподавателей-звезд»  — на их фоне остальные профессора наверняка смотрятся менее ярко, а в результате слушатели ставят школе невысокие оценки.

Несмотря на то, что российскому бизнес-образованию исполняется 20 лет, говорить о качественном прорыве пока рано. Во всяком случае, мнения выпускников оказались на редкость полярными — от «очень полезно» до «зря потерял время». Нелестные оценки получали даже топ-школы. Так что деканам есть над чем работать.

Сами виноваты

Менеджер крупной компании отучилась год на программе MBA в известной бизнес-школе. А потом решила бросить. Где-то через полгода ей позвонили из деканата — напомнить, что она просрочила очередной платеж. Женщина сообщила, что уже давно не посещает занятия. «Да что вы, немного же осталось, заплатите, зато потом получите диплом»,— ответили в деканате.

Наверняка что-то подобное происходит и в других школах. Так, один из наших респондентов даже не мог вспомнить название бизнес-школы АНХ, где он учился три года назад. Диалог получился примерно такой:

— А в дипломе у вас название школы написано?

— Нет, только программа.

— Может, помните фамилию декана?

— Нет…

— Ну хоть как его подпись в дипломе расшифровывается?

— Там только закорючка.

Не хотим никого обидеть, но дипломы MBA иногда достаются не самым достойным студентам. Собственно, в прошлом году мы как раз обнаружили, что наибольшее недовольство выпускников вызвали не преподаватели и не качество программ, а та разношерстная публика, вместе с которой им пришлось учиться. Как выразился декан Высшей школы менеджмента СПбГУ Валерий Катькало, многие бизнес-школы «стратегически неосторожно» подходят к отбору слушателей. Проще говоря, берут всех подряд. В этом году проблема отсева стоит так же остро: суммарный балл по показателю «сложность вступительных испытаний» составил 4,34 из 10 возможных. Выпускники не очень высоко оценили и полезность установленных в школе связей — 5,69 баллов.

Некоторые школы, по крайней мере лидеры, пытаются «пропалывать» ряды своих слушателей. «Многие просто не подают к нам документы, узнав, что нужно сдавать вступительный экзамен по экономике и менеджменту,— рассказывает декан ВШБ МГУ Олег Виханский.— Кроме того, у нас жесткий «фейс-контроль». Например, хамов не берем. Или с чересчур завышенной самооценкой. А также если видим, что рекомендации человек «нарисовал» сам».

Но это еще не все: 96% опрошенных выпускников ВШБ МГУ отметили, что в их школе отчисляют за неуспеваемость и за пропуски занятий. Студенты получают оценки, в том числе за работу в классе, а если человек не посещает занятия, баллы снимаются. В результате слушателя могут не допустить до экзаменов. «Некоторым менеджерам, которые ездят в командировки, приходится очень тяжело. Но мы всегда об этом предупреждаем и отказываем, если они не могут изменить свой график. В результате посещаемость в школе почти 100%»,— говорит Виханский.

Впрочем, далеко не все учебные заведения готовы расставаться с нерадивыми, но платежеспособными слушателями — сегодня востребована даже ниша «плохих школ». «Есть категория людей, которым очень хочется получить MBA, они идут скорее за дипломом, чем за серьезными знаниями. И выбирают школы, где цена пониже, а условия полегче,— говорит Сергей Филонович.— Как только спрос станет более требовательным, школы начнут подтягиваться».

Но если поставить на входе барьер повыше, есть риск, что деньги уйдут в другую школу. «Пусть «Сколково» с их миллионами занимается экспериментами, а у нас таких возможностей нет»,— говорят некоторые деканы. Выходит, бизнес-школы пока слишком бедны и боятся лишиться средств к существованию? «Они не бедные, они жадные»,— поправил корреспондента СФ один западный преподаватель.

Бизнес на дипломах

В начале сентября в России появилась самая дорогая бизнес-школа в мире. «Сколково» установила на свою программу EMBA, которая открывается в январе 2009 года, цену 90 тыс. евро. Или около $127 тыс. по нынешнему курсу. По словам организаторов, преподавать по этой программе будут ведущие западные профессора; кроме того, слушателям обещают индивидуальный коучинг.

Для сравнения: совместная программа EMBA американской Kellogg c гонконгским HKUST (номер один в мире, согласно рейтингу газеты Financial Times) стоит $103,6 тыс. А Global Executive MBA TRIUM (программаномердва, организована New York University Stern School of Business, London School of Economics и HEC School of Management) — $123 тыс.

«Не знаю, на что рассчитывает руководство «Сколково»,— недоумевает Сергей Филонович.— Если у человека есть такие деньги и он знает английский, неужели он будет учиться в России?» Другие деканы не видят в сколковской цифре ничего особенного. «Почему в Москве квартира может стоить дороже, чем в Майами, а программа нет?» — пожимает плечами ректор ИМИСП Сергей Мордовин.

Кстати, питерский ИМИСП тоже установил своеобразный рекорд: из программ, вошедших в наш рейтинг топ-30, его MBA самая дорогая — 820 тыс. руб. Как объясняют в школе, в этом году они включили в стоимость обязательную недельную стажировку за рубежом. «Если Москва по стоимости отстает, то это ее проблемы,— рассуждает Сергей Мордовин.— В целом, конечно, в Москве больше платежеспособных людей, чем в Санкт-Петербурге, но ведь и бизнес-школ здесь несравнимо больше. Поэтому платежеспособный спрос со стороны тех, кто хочет получить качественное обучение на MBA, как мне кажется, примерно одинаков».

Рынок бизнес-образования (исключая тренинговые компании) сегодня оценивают в $250-350 млн. Далеко не все школы раскрывают свой оборот, но зарабатывают они неплохо — так, годовая выручка ВШМ ГУ-ВШЭ составляет $5 млн, а платные программы ВШМ СПбГУ приносят $10-12 млн (эта бизнес-школа не вошла в наш рейтинг, так как у нее сейчас нет программы MBA).

Правда, расходы у бизнес-школ тоже немаленькие — нужно вкладывать в преподавателей, инфраструктуру, международные связи и т. д. С этой точки зрения наиболее выгодный формат обучения — бакалавриат. Такие программы, конечно, дешевле MBA, зато и издержек меньше — можно взять преподавателей поскромнее, учебно-методические материалы не столь дороги и т. п. В результате маржа школы выше, чем в случае с MBA. Один из ректоров «не для записи» заявил: «Если исходить из экономической выгоды, то я бы закрыл все программы кроме бакалавриата».

Однако не все бизнес-школы хотят возиться с бакалаврами — не хватает площадей, либо они просто не считают нужным заниматься «детьми». Например, ИМИСП в прошлом году закрыл набор на бакалаврские программы. «Человек, успешно преподающий в высшей школе, не может так же хорошо учить бизнесменов,— объясняет Сергей Мордовин.— Это просто разные области деятельности».

Так что основной продукт, который предлагают сегодня российские бизнес-школы,— программы MBA и EMBA. По сути это ставка на частных клиентов, то есть на «розницу». Но если, скажем, для банков выход в розницу можно было считать революцией, то для бизнес-образования это уже моветон.

Лицом к b2b

Частный клиент не особо различает бизнес-школы и легко покупается на брэнд. Он уверен, что диплом MBA даст ему неоспоримые преимущества — и мечтает конвертировать его в деньги. Корпоративные клиенты мыслят по-другому. Они мало «ведутся» на рекламу, а «корочки» их не интересуют вовсе. Зато за знания и навыки они готовы платить, причем дорого. Намного дороже, чем «частники». Но и спрашивают с профессоров гораздо строже — программы двадцатилетней давности им уже не продашь.

Executive Education — короткие открытые и корпоративные программы для топ-менеджеров — основной хлеб западных бизнес-школ, тогда как на MBA они в лучшем случае выходят в ноль. MBA нужны скорее для аккредитации, обкатки новых технологий обучения и т. д. Например, INSEAD получает от Executive Education около 60% доходов, а 900 выпускников «эмбиэев», выпускаемых школой ежегодно, приносят ей лишь 30%.

«Никто не спорит, что бизнес-школы должны быть финансово состоятельны. Но российские учебные заведения отстали от жизни — их бизнес держится на устаревшей модели 1990-х годов»,— считает Валерий Катькало. По его словам, у российских бизнес-школ за редким исключением нет очень важных атрибутов, например попечительского совета, профессионального центра карьеры. Все это без надобности, если школы не выстраивают долгосрочных контактов с компаниями.

Между тем спрос на обучение со стороны корпоративных клиентов уже растет. Например, бизнес-школа «Сколково» за 2007-2008 год заработала $4,7 млн на программах Executive Education. И это при том, что она пока не достроила кампус и, соответственно, не может поставить программы «на поток». Похоже, что и другие школы начинают осознавать, что расти на «рознице» больше некуда, пора играть на корпоративном рынке.

MBA отдыхает

Две недели назад в ИМИСП вышел на работу новый сотрудник — бизнес-школа переманила из крупной компании директора по продажам. Только он будет не преподавать, а продавать — ИМИСП создал специальное подразделение для работы с корпоративными клиентами. «Когда мы увидели, какими темпами растет этот сегмент, мы пересмотрели свою стратегию,— объясняет Сергей Мордовин.— По сравнению с ним MBA отдыхает».

По данным исследования Training Index, крупные компании в России сегодня тратят на обучение одного топ-менеджера 260 тыс. руб. в год, что вполне сопоставимо с Европой. Почему бы эти деньги не зарабатывать российским бизнес-школам?

По замыслу Мордовина, через пять лет оборот ИМИСП должен вырасти в четыре раза, и в первую очередь за счет корпоративных программ. Если сейчас компании приносят школе около 20% доходов, то через пять лет цифра должна вырасти до 70%. Генерировать этот поток станут короткие корпоративные программы, корпоративные MBA, а также недавно созданное подразделение «ИМИСП консалтинг». «Нам важно, чтобы корпоративные клиенты видели в нас экспертов по целому ряду отраслей. Например, по газовой,— приоткрыл свои планы ректор.— А фактически мы хотим стать школой для бизнеса — как швейцарская IMD».

Другие школы тоже пересматривают свои приоритеты, хотя и не так кардинально. По словам Сергея Филоновича, корпоративные клиенты приносят ВШМ 25-30% оборота, и эта цифра постоянно растет. «Корпоративные заказчики выгодны школам. Во-первых, не нужно тратиться на рекламу. Во-вторых, многие HR-директора сегодня могут четко сформулировать, что им нужно, поэтому степень удовлетворенности заказчиков выше». Чаще всего за корпоративными программами обращаются выпускники MBA и EMBA. Например, в ВШМ получила диплом EMBA директор одной компании, а потом для своих сотрудников заказала несколько семинаров из прослушанного ею курса.

ВШБ МГУ тоже не новичок в корпоративном обучении. Например, программа «MBA: производственные системы» была разработана специально для компании «Базовый элемент» и не «продается» на открытом рынке. По другой программе MBA учатся сотрудники казахского холдинга ENRC Management KZ. «Доходы от корпоративных клиентов у нас пока составляют не более 15%. Но мы будем их наращивать»,— говорит Олег Виханский.

Слово на букву «ф»

Валерий Катькало умеет зарабатывать не только на своих программах — ему удается собирать деньги и по-другому. Потому что он один из немногих деканов, который знает, что такое фандрайзинг.

Дружба с компаниями обеспечивает не только поток клиентов, но и их финансовую помощь. Считается, что фандрайзинг — традиция американская и в России она не приживается, однако у ВШМ СПбГУ уже есть удачный опыт.

В конце 1990-х годов школа собрала $6 млн на реконструкцию своего учебного корпуса — деньги выделили 15 компаний (Procter & Gamble, Honeywell и др.). А сегодня в endowment (фонд целевого капитала) ВШМ СПбГУ привлекла около $16 млн. Поучаствовали члены попечительского совета — «Газпром», Сбербанк, РЖД, PricewaterhouseCoopers и др. Программа-максимум — собрать в фонд $150 млн.

Конечно, школе, которая пользуется благосклонностью государства и получает деньги в рамках нацпроекта «Образование», намного проще разговаривать с компаниями, чем другим. Однако ВШМ СПбГУ стала новатором и в привлечении средств частных лиц — к 15-летию школы группа выпускников по собственной инициативе пожертвовала альма-матер 15 млн руб.

Так что вполне может быть, через несколько лет бизнес-школа получит уже не один миллион долларов от какого-нибудь благодарного выпускника.

Топ-10 российских бизнес-школ

Читайте исследование полностью в материале: «Рэнкинг российских бизнес-школ 2008 По версии журнала «Секрет фирмы». Сентябрь 2008»

Интересные факты

1999 год
Российская ассоциация бизнес-образования выступила инициатором государственного признания программы МВА в России и разработала основные стандарты

8 бизнес-школ
в России получили западную аккредитацию AMBA. Для сравнения: в Китае аккредитованных школ 4, во Франции — 15, а в Великобритании — свыше 40

90 тыс. евро
такую цену установили в «Сколково» на программу EMBA в сентябре 2008 года, что сделало эту бизнес-школу самой дорогой в мире