К рейтингам, конечно, можно относиться скептически. Многочисленные СМИ и аналитические компании рейтингуют сегодня почти все на свете. Но рейтинг вузов —дело серьезное, можно сказать, государственное. На научном языке он называется «механизмом внешней оценки качества высшего образования», а его создание — важный элемент реформы высшего образования. ЕГЭ, например, призван облегчить абитуриенту поступление в университет его мечты: предполагалось, что теперь выпускнику школы не надо будет ехать в Москву сдавать экзамен, он сможет просто послать свои результаты по почте в любой из вузов страны. Но чтобы эта система заработала, как раз и необходим рейтинг: во-первых, он позволит абитуриенту выбрать себе качественный вуз, а во-вторых, этот рейтинг станет зримым отражением конкуренции в сфере высшего образования. Год назад, выступая на съезде союза ректоров, о необходимости создания рейтинга заявил сам президент Путин. Но рейтинга по-прежнему нет.

Казалось бы, какие могут быть сложности — в мире накоплен огромный опыт создания подобных рейтингов. Сравнивая качество образования в различных странах, чаще всего цитируют два из них: это рейтинг Шанхайского университета и рейтинг специализированного приложения к лондонской Times (The Times Higher Education Supplement). К обоим много претензий: шанхайский, например, критикуют за непропорционально большое внимание к точным наукам и технологиям. Но кое в чем эти два рейтинга сходятся: в обоих очень слабы позиции российских вузов. В рейтинге Times МГУ опустился с 79-го места в 2005 году на 93-е в 2006, уступая не только университетам из развитых стран, но и китайским Пекинскому университету (14-е) и Университету Синьхуа (19-е), Индийскому технологическому институту (57-е) и Индийскому институту менеджмента (68-е), Национальному автономному университету Мексики (74-е), не говоря уже об университетах Сингапура, Гонконга и Южной Кореи. Это можно было бы списать на происки недоброжелателей, но и в рейтинге Шанхайского университета МГУ занял, увы, лишь 70-е место.

Международные рейтинги уязвимы для критики еще и потому, что данные из разных стран зачастую несопоставимы. Например, успехи выпускников на рынке труда зависят не только от качества образования, но и от состояния экономики страны. А при оценке научного потенциала по международным индексам цитируемости преимущество, конечно, получают англоязычные вузы. Поэтому намного более информативны рейтинги национальные, позволяющие сравнить качество вузов внутри одной страны.

В США наиболее влиятельный рейтинг выпускается ежегодно журналом US News & World Report. Во многом его можно считать образцовым: и по влиянию, оказываемому им на систему высшего образования Америки, и по количеству охваченных вузов. Рейтинг выпускается в виде специального приложения, его можно купить отдельной книгой, на компакт-диске, а также воспользоваться им в режиме онлайн. Вузы оцениваются по нескольким категориям — по качеству образования, качеству преподавательского корпуса, избирательности при приеме, финансовым ресурсами. По такому же принципу устроены национальные рейтинги и во многих других странах, в частности в Канаде, в Австралии, в Великобритании.

Есть и другие подходы, все зависит от целей, которые ставят перед собой составители рейтинга. Например, рейтинг американских университетов, который составляет образовательная организация The Princeton Review, помогает абитуриентам выбрать вуз, где они будут чувствовать себя максимально комфортно. Поэтому он составляется на основе интерактивного опроса студентов, а среди показателей встречаются и такие, как «Степень религиозности студентов», «Отношение к сексуальным меньшинствам», «Вечеринки» или «Политика» («Где популярнее всего Билл Клинтон», «Где популярнее всего Рональд Рейган»). Общего рейтинга не составляется, поскольку каждый выбирает для себя, что важнее — качество футбольной команды или наличие студенческого театра. Рейтинг журнала The Washington Monthly призван, наоборот, оценить вклад вуза в развитие страны, например, по такому показателю, как доля студентов, участвующих в программах подготовки офицеров запаса, и доля выпускников, работающих в Корпусе мира.

Особняком стоят специализированные рейтинги. Например, в рейтингах программ MBA, составляемых газетами The Wall Street Journal и Financial Times, упор делается на карьерные успехи выпускников, скорость их трудоустройства и рост заработка после окончания программы. Что и понятно: за обучение слушатели платят большие деньги. Своя специфика и у рейтинга аспирантских программ журнала US News & World Report: рейтинги составляются по отдельным дисциплинам, причем данные по точным, гуманитарным и общественным наукам поступают исключительно из опросов деканов и профессоров. Отдельно от общего качества вузов оценивается научный потенциал университетов и в Великобритании. Здесь «научный аудит» (Research Assessment Exercise) раз в несколько лет проводят специальные государственные экспертные комиссии, причем каждая кафедра оценивается отдельно. Есть рейтинг университетов—лидеров по производству научной продукции и в Евросоюзе: он составляется на основе показателей цитируемости научных работ.

Есть свои рейтинги, конечно, и в России. Уже несколько лет вполне официальный рейтинг вузов составляется Министерством образования и науки. Все вузы подразделяются на несколько категорий: отдельно сравниваются «классические университеты», отдельно — технические и технологические вузы, отдельно — медицинские и так далее. Каждый вуз оценивается по 40 с лишним параметрам; данные для оценки предоставляют сами вузы.

Здесь-то и возникает одно из главных препятствий, мешающих созданию в России действительно авторитетного рейтинга. Например, в министерском рейтинге качество «Профессорско-преподавательского состава» оценивается по таким показателям, как число докторов, докторов наук моложе 50 лет, кандидатов наук, членов РАН, а также общее число штатных преподавателей. То же самое и с научным потенциалом вуза — он оценивается по числу защищенных диссертаций, «объему госбюджетных работ и освоенных грантов на научные исследования» и «объему хоздоговорных работ». Понятно, что судить по этим показателям о реальном качестве преподавания и научных работ можно лишь весьма условно.

Причины подобного подхода понятны: министерство вынуждено опираться на те показатели, которые сегодня могут предоставить сами вузы. Но в результате рейтинг превращается в бюрократическое мероприятие. Попытки решить эту проблему пока были не слишком успешны. Например, агентства «РейтОР», созданное при поддержке Олега Дерипаски специально для рейтингования вузов, решило опираться не на данные, предоставляемые вузами, а на результаты опросов, проводящихся среди работодателей, выпускников и сотрудников самих вузов. Но провести подобные опросы в масштабе всей страны — дело непростое и очень затратное. В итоге агентство пока так и не смогло подготовить единого общенационального рейтинга вузов. Не слишком далеко продвинулся и проект «Системы ДРЕВО» (Деловой рейтинг высшего образования), разрабатываемый «Деловой Россией». Авторы смотрят на проблему с точки зрения работодателей, а потому решили оценивать перспективы трудоустройства выпускников, измеряемые по 25 критериям. Но в итоге они также столкнулись с необходимостью проводить соцопросы в масштабах всей страны.

Системные проблемы российского образования, мешающие составлению рейтинга, вполне реальны. Вузы, за редкими исключениями, действительно не собирают данных о трудоустройстве и зарплатах своих выпускников. Невозможно оценить и их научный потенциал: зачастую статьи и монографии, включаемые вузами в свои отчеты, являются на самом деле компиляциями или просто плагиатом. Ничего не говорит в условиях падения академических стандартов и количество защищаемых диссертаций. Многие руководители вузов и вовсе считают, что рейтинги не нужны, жалуясь на ненаучность и субъективизм оценок. Здесь российские ректоры не одиноки: в США проведенный в 1997 году опрос 158 руководителей университетов показал, что, по мнению 92% из них, рейтинг US News & World Report неадекватно отражает качество их вуза. А британский профсоюз преподавателей возмущался в конце 1990-х тем, что «процедура научного аудита факультетов оказала катастрофическое воздействие, приведя к закрытию факультетов с сильным научным потенциалом, привлекавших достаточное число студентов».

Однако даже из этой цитаты видно, что на самом деле процедура внешней оценки оказалась вполне продуктивной: преподаватели и кафедры, которых их же коллеги по научной дисциплине признали отстающими, были сокращены. Студенты больше не поступают на факультеты, где они, сами того не зная, могли получить лишь посредственное образование.

В России такие механизмы очень нужны. Вопреки распространенному мнению, высшее образование в стране последние 15 лет переживало бурный количественный рост. Если в 1992 году в России было 2 млн 700 тыс. студентов, то в 2005-м — 6 млн 800 тыс. Но по демографическим причинам вузы уже к 2010 году столкнутся с сокращением численности потенциальных абитуриентов, необходим будет жесткий «естественный отбор». Кроме того, абитуриенты все чаще сами платят за образование, а значит, ожидают от него экономической отдачи. И здесь оказывается, что даже самый несовершенный рейтинг может принести пользу. Как подсчитали Ирина Денисова и Марина Карцева из Центра экономических и финансовых исследований и разработок, для большинства специальностей рейтинг вуза по версии Минобрнауки вполне коррелирует с уровнем зарплаты выпускников; исключение составили лишь педагогические вузы, где такой корреляции нет. Иными словами, качество образования и престиж диплома уже сегодня конвертируются в более высокий уровень оплаты труда. Осталось только эти качество и престиж поточнее измерить.


Ведущие мировые рейтинги вузов