Последние годы российское бизнес-образование упорно доказывало свое право на существование. И кажется, доказало. По крайней мере, бизнес-школы перестали наконец выглядеть инородным телом в российской системе образования. И в настоящее время бизнес-образование в России вступает в новый этап своего развития — существенного улучшения качества.
Сразу после августовского кризиса 1998 года российские бизнес-школы отпраздновали свое десятилетие. Разумеется, до этого момента дожили далеко не все «застрельщики» движения.
В конце 80-х бизнес-образованием в России не занимался только ленивый. Тогда бизнес-школы брались обучить будущих бизнесменов чему угодно в течение одной-двух недель. Пожалуй, одной из самых длительных и солидных была четырехмесячная программа «Предприниматель» в школе бизнеса МГИМО. Таким образом, само понятие «бизнес-образование», а вслед за ним и понятие «бизнес-школа» приобрело в России особый смысл. На Западе, напомним, бизнес-школами принято называть учебные заведения (чаще всего в структуре вузов), дающие образование по программам МВА (Master of Business Administration). В России бизнес-школой называет себя любое учебное заведение, организующее как ту же программу МВА, так и недельные тренинги для менеджеров по продажам. К бизнес-школам у нас нередко относят и вузы, готовящие бакалавров или специалистов в течение 4-5 лет (такие, как ГУУ им. Орджоникидзе), а также сохранившиеся со времен СССР курсы повышения квалификации.
Так или иначе, к моменту кризиса в России работало в общей сложности свыше 200 учебных заведений, в той или иной форме дающих бизнес-образование. После кризиса их количество сократилось на 20-30% — в основном за счет ухода небольших заведений, предлагающих обучение по краткосрочным программам. А многие из тех, кто выжил, диверсифицировались. Так, одна нижегородская бизнес-школа открыла новое направление — автошколу. Число ведущих школ осталось прежним — 20-30.
Несмотря на серьезные сложности с набором студентов, которые возникли у российских бизнес-школ после кризиса, их руководители находят в нынешней ситуации немало плюсов. По словам Сергея Мясоедова, ректора Института бизнеса и делового администрирования (ИБДА) при АНХ, «если раньше бизнес-образование развивалось экстенсивно, то сейчас все изменения касаются в основном качества». В первую очередь потому, что повысились требования к бизнес-школам со стороны студентов, и школам пришлось пересмотреть программы. Еще одно важное изменение в российском бизнес-образовании связано с тем, что программы МВА получили государственное признание.
Работодатели и студенты
Пожалуй, одно из главных за последнее время достижений российских бизнес-школ состоит в том, что работодатели узнали о самом факте их существования. В результате более чем десятилетних усилий бизнес-школ кадровики многих компаний усвоили, что слово «школа» в их названии отнюдь не означает, что они дают среднее образование детям 7-17 лет. Правда, более подробные сведения о бизнес-школах по-прежнему остаются для многих тайной за семью печатями. В результате проведенного недавно исследования выяснилось, что за пределами своих регионов работодателям более или менее известны лишь восемь учебных заведений, готовящих кадры для бизнеса. По всем регионам более 5% респондентов упомянули лишь 16 учебных заведений.
Такая неинформированность тормозит развитие российских бизнес-школ. Их главная задача — готовить специалистов, необходимых рынку, а как это делать в условиях, когда рынок и сам толком не знает, какими качествами они должны обладать? Поэтому изменения в программах бизнес-школ, которые диктуются потребностями студентов, можно считать куда более значимыми. В частности, в последнее время пошла на убыль потребность в краткосрочных программах, зато вырос спрос на фундаментальное образование. В результате годичные и двухгодичные программы МВА, которые еще несколько лет назад были большой редкостью, сегодня все чаще «прописываются» в российских бизнес-школах.
Разумеется, студенты стали предъявлять более жесткие требования и к качеству программ. «Публика стала очень требовательной,— говорит Сергей Мясоедов.— Люди, поступающие на МВА, хотят точно знать, чему их научат». Некоторые школы ввели практику (удобную для соискателей и не очень удобную для самих школ), при которой абитуриенты школы, прежде чем принять решение, посещают несколько лекций.
Преподаватели
Качество образования определяется тремя основными факторами — уровнем преподавателей, содержанием учебных программ и, наконец, организацией самого процесса обучения.
Ситуацию с преподавателями директора бизнес-школ еще недавно оценивали как катастрофическую, теперь — как просто плохую. По словам Леонида Евенко, ректора Высшей школы международного бизнеса при АНХ и президента Российской ассоциации бизнес-образования, «главная рабочая лошадь в любом вузе — доцентша, которая лопатит литературу, ‘потрошит’ своих студентов и нормально работает. Но для бизнес-образования такой доцентши мало». Действительно, преподаватель бизнес-школы должен обладать несколькими важными качествами. «Преподавателю бизнес-школы нужна хорошая академическая подготовка в своей и смежных областях,— считает Владимир Буренин, ректор Высшей коммерческой школы,— умение преподавать и опыт практической работы». Пожалуй, самые серьезные проблемы связаны у преподавателей российских бизнес-школ именно с опытом работы. «У меня преподает человек, бывший водолаз, он шикарный консультант по маркетингу!» — похвастался нам директор одной школы.
Наличие в школе преподавателей, имеющих опыт ведения бизнеса, способно быстро вывести школу в число лидеров. Так, программа МВА в Высшей школе экономики (ВШЭ) появилась лишь в сентябре прошлого года, но на рынке говорят, что у нее есть все шансы составить конкуренцию «старожилам»: около 80% преподавателей новой программы имеют опыт работы в области консалтинга. «Студент сразу чувствует, когда на любой вопрос, скажем, по менеджменту профессор не только отвечает, что по этому поводу говорит теория, но и знает, какова практика»,— говорит Сергей Филонович, директор программы МВА ВШЭ.
Тем не менее хороших преподавателей в России все еще единицы, и спрос на них значительно превышает предложение. Поэтому, посетив классы разных школ в разное время, вы можете обнаружить там одних и тех же профессоров. Сергей Филонович, например, когда-то преподавал сразу на шести программах. У большинства школ немного собственной постоянной профессуры, и курсы читают в основном привлеченные преподаватели. Так, в ВКШ 20 постоянных преподавателей, привлеченных — в несколько раз больше. В ИБДА соотношение привлеченной и «своей» профессуры 50:50, и Сергей Мясоедов считает его идеальным.
Ну и наконец, у преподавателей российских бизнес-школ пока еще не выработалась естественная для их западных коллег привычка серьезно относиться к своим служебным обязанностям. «Он может уехать или просто не прийти на занятия,— рассказывает Леонид Евенко, ректор Высшей школы международного бизнеса при АНХ.— И попробуйте его заставить, особенно если это не ваш штатный преподаватель! А со штатного с его нищенской зарплатой у вас совести не хватит спросить».
Программы
Первые учебные программы российских бизнес-школ формировались так. Переводился кусок из западной книги по менеджменту, добавлялся параграф из советского учебника по мировой экономике, все это обильно сдабривалось собственными размышлениями преподавателя о мировых бизнес-процессах. Подобные программы вполне отвечали тогдашнему уровню развития бизнеса. По мере «цивилизации» российского бизнеса школы стали вносить в собственные программы серьезные коррективы.
Основные изменения коснулись экономического блока учебных программ. Изначально бизнес-образование в России рассматривалось как часть экономического. «Это очень плохо,— считает Леонид Евенко.— Экономики в бизнес-школах должно быть мало: чтобы управлять людьми, не обязательно досконально знать экономические законы». Поэтому сейчас бизнес-школы делают экономическую часть более компактной. И добавляют новые курсы — «Составление бизнес-планов», «Разработка проектов» и проч. Многие школы вводят больше курсов по выбору. Так, в ИБДА студенты при желании могут изучить методологию стратегического анализа, производные ценные бумаги и проч.
Кроме того, бизнес-школы продолжают осваивать активные методы обучения, которые практикуют ведущие западные школы,— «кейсы», деловые игры и т. д. Правда, новые методы внедряются очень медленно — это зачастую выгодно самим школам. «Активные методы возможны только в малых группах, хотя бы человек по 25,— объясняет директор одной школы.— Но мне выгоднее собрать в одном классе 70 человек и гнать лекторий».
И еще. Сама организация учебного процесса перестала быть такой «рыхлой», как раньше. Так, если первое время школы могли корректировать свои программы уже в процессе обучения, то теперь студент может ознакомиться с их структурой еще до начала учебы. В то же время стоит отметить, что контроль за знаниями студентов в процессе обучения школы предпочитают не ужесточать. Как рассказал директор одной школы бизнеса, во многих российских школах по-прежнему практикуется двухбалльная система оценок — студенту ставят либо «4» (если он хоть как-то занимается), либо «2» (если он вовсе не посещает школу). Отчисление же «нерадивых» студентов вообще большая редкость — это не выгодно школам с финансовой точки зрения.
Стандарты
В прошлом году в российском бизнес-образовании произошло важное событие — программы МВА получили государственное признание. До сих пор МВА в России не имели ни официального статуса, ни стандартов, и степени МВА могли присваивать любые учебные заведения. Например, школа могла прочитать своим слушателям полугодовой курс по бухучету, назвать его МВА и выдать соответствующий диплом. И вот бизнес-школы добились того, чтобы программам МВА присвоили статус самостоятельных, и теперь бизнес-школы могут выдавать дипломы МВА гособразца.
Пока право выдавать дипломы МВА гособразца имеют 15 вузов (см. справку). Директора школ надеются, что российский герб на дипломе МВА увеличит вес этого документа в глазах работодателя. И соответственно, привлечет больше студентов.
Однако это не все. В конце 1999 года были утверждены минимальные требования к содержанию программ МВА (за их основу взяты европейские стандарты). Так, теперь степень МВА будет присваиваться только после прохождения программы, на которую отводится не менее 1000 часов (это как минимум один год). Любопытно, что в американских бизнес-школах на МВА учатся 720 академических часов, в Англии — 400 часов, а упор делается на самостоятельную работу студентов.
Государство определило также количество часов, которое отводится на изучение определенных дисциплин. Например, базовые дисциплины в области менеджмента студенты должны изучать не менее 400 часов, 250 часов отведено на практические занятия. Еще одно положительное изменение состоит в том, что в гостребованиях определено минимальное количество курсов по выбору студента (не меньше трети всего учебного времени). Как сказал Леонид Евенко, студенту должны предлагать меню, а не комплексный обед. Что касается преподавателей бизнес-школ, то как минимум половина из них должна иметь научные степени.
Впрочем, в этом в целом вполне современном документе не обошлось и без анахронизмов. Так, к требованиям к содержанию программ MBA прилагается перечень должностей, для которых рекомендуется переподготовка по этим программам. В нем наряду с загадочными «начальником центра», «заведующим станцией», «генеральным директором генеральной дирекции» и проч. значится и совсем уж таинственный «президент» (причем «президент ассоциации, концерна, корпорации и др.» указан отдельно). С связи с этим директор одной российской программы вспоминает: «Недавно я видел проект госстандарта бакалавриата по менеджменту, и там была специализация ‘менеджер ритуальных услуг’. Заведующий соответствующей кафедрой, наверное, должен быть как минимум директором Новодевичьего кладбища».
Впрочем, это всего лишь анекдотичный случай, на который не стоит обращать серьезное внимание. Тем более что в самое ближайшее время у бизнес-образования в России действительно есть шанс совершить качественный скачок в своем развитии.
Прямая речь
Вам нужны выпускники бизнес-школ?
Иван Губенко, председатель правления Нефтепромбанка:
— Если рассуждать трезво, классные молодые специалисты потребуются нам только лет через семь-восемь, что бы там ни говорили о всех выгодах вкладывания денег в обучение молодых. Да, это необходимо, чтобы создать базу будущих кадров и обеспечить будущее банковской системе. Но пока на молодых специалистов нет спроса. После памятного всем кризиса осталась огромная масса высококвалифицированных кадров, которые, безусловно, пока выигрывают, конкурируя с молодыми. При необходимости мы сами ищем людей, проводим их через свою систему обучения, систему безопасности и т. д.
Наталья Соколова, советник по персоналу президента Пробизнесбанка:
— В стратегии по работе с персоналом мы всегда исходим из того, что банку нужны профессионалы. Наличие в резюме строки об окончании бизнес-школы — это плюс кандидату. Иногда он бывает решающим, тем более если цена вопроса удовлетворяет обе стороны. Но бизнес-школа — это отнюдь не наш «пунктик». Для нас существенными показателями являются также профессиональный опыт и те результаты, которых кандидату удалось достичь на прежнем месте работы.
Дмитрий Суздальцев, зампредседателя правления Росевробанка:
— Мы практически не обращаем внимания на качество диплома специалиста — важен практический опыт и рекомендации коллег по бизнесу. Сегодня бизнес-образование только начинает свою жизнь. Программы бизнес-школ часто подражают иностранным аналогам, уровень преподавателей сильно различается, в борьбе за клиентов школы стараются сократить издержки, от чего часто страдает качество образования. Российским бизнес-школам понадобится еще не один десяток лет, чтобы одно лишь наличие диплома такой школы было лучшей рекомендацией для их выпускников. Должно остаться несколько крупных бизнес-школ, где образование будет качественным, дорогим и очень престижным.
Лев Вайнберг, президент международного инвестиционного объединения «Солев»:
— Выпускники бизнес-школ нам нужны, и мы охотно берем таких на работу, если человек умный и подающий надежды. И для нас абсолютно не важно, закончил человек престижный колледж или государственный вуз. Вот недавно приняли нескольких ребят, окончивших бизнес-школу при Государственном университете управления. Наше главное требование — выпускник должен быть отличником. Двоечники никому не нужны.
Сергей Лупашко, президент Финансово-промышленной корпорации:
— Нужны, но я их буду переучивать. Любой сотрудник, приходящий на работу, должен срочно забыть то, чему его учили в бизнес-школе. Эти догмы только отвлекают от нормального восприятия. Я и себя отношу к неправильно выученным. Пожалуй, помнить стоит одну лишь статистику, а все эти методы экономического анализа слишком оторваны от жизни. Хотя психологический аспект такого образования очень важен.
Аркадий Мурашев, президент Ассоциации ипотечных банков:
— Да, для таких людей места всегда найдутся. Правда, позже. Опыт работы с выпускниками бизнес-школ у меня был. Они меня вполне устраивают.
Владимир Гусаров, председатель правления банка «Держава»:
— Зачем, если есть нормальные выпускники экономического факультета МГУ? Там готовят отличные кадры. Например, из одиннадцати человек, входящих в состав совета директоров и правления нашего банка, семь учились на этом факультете. Его закончили и более половины сотрудников основных подразделений. При наборе сотрудников мы традиционно ориентируемся на этот факультет.