Каковы нюансы проведения тренинга в России? Какими мифами он окружен? О глубинной сущности тренинга и его составляющих, его функциях и скрытых возможностях, взаимном влиянии индивидуума и группы читайте во второй части статьи практикующего тренера и автора книг, посвященных психологии, тренингу и коучингу, Леонида Кроля.
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию продолжение опубликованной ранее первой части статьи Леонида Кроля, вышедшей в «Библиотеке приключений тренинга и консалтинга» издательства «Класс».
Кухня и дегустация
Я рассказывал об одном из слоев тренингового процесса – кратких, не более пары минут, зачастую незаметных ходах, которые не имеют выраженной цели для участников, но важны для происходящего в целом. Чтобы прояснить роль этих деталей я использую метафору сказки, сказочного персонажа. Положительный герой в сказке обычно различает некие невнятные, неприметные и ненужные для других героев знаки окружающего его мира: слышит голоса зверей и птиц, переводит старушку через дорогу, вынимает из печки пироги и так далее. Благодаря своему умению использовать подсказки, он вовремя останавливается и читает фон, а не только основные фигуры – в отличие от других героев. В результате старушка оказывается не просто старушкой, а ведуньей, звери и птицы благодарят его и помогают в совершении подвигов. Человеку, использующему фон, в награду открывается и содержание – фигура этого фона.
Работая с человеком индивидуально или в группе, важно опознать и выделить его субличности. Это ни в коей мере не социальные роли. Это то, что образуется, когда он выполняет задание «дайте в течение 12 минут не менее 20 ответов на вопрос: кто я?, причем не в порядке важности, а в том порядке, в каком эти ответы-сравнения приходят в голову». В процессе интенсивной работы один на один или в группе человек выделяет позиции и роли, внутренне важные для него самого. Создается список его личностных идентификаций — того, с чем он хочет или не хочет себя связывать.
Как оказывается, у нас в России, в культуре, склонной к императивности, человек зачастую стремится, чтобы его фасадная ипостась, фасадная субличность была основной и главной, вдобавок к которой он позволит себе допустить от силы две-три других роли. Для человека является некоторым событием принятие, достроение себя до своей внутренней группы, до этих 8-10-12 возможных ипостасей, которые почему-то оказываются неприемлемыми, неактуальными и вытесняемыми. В этом отношении соотношение количества декларируемых, социальных, концептуально упакованных ипостасей имеет прямое отношение к его социальной эффективности, к возможности общаться в реальных группах и в больших социальных системах.
Образовав круг из названных 8-10-12 субличностей, мы получим представление о существующей группе субличностей внутри человека и его отношении к своим ипостасям. Которая из них главная? Хочет ли человек признавать козла отпущения, который в нем есть? Как относится к тем частям своей личности, которые вполне приемлемы, но не развиты? Все это во многом определяет энергетику, которую мы получаем, работая с этим человеком, энергетику, которую он приносит в группу, и его социальность.
Культурный тренинг, предопределяющий поведение человека в группе – это отдельная тема. Я уже отмечал, что одна из особенностей российских тренингов – склонность его участников говорить «нет», выражаемая в движениях и позах. При этом они едва ли они отдают себе отчет о своем умении «говорить», используя свое тело. Языком своего тела русские пользуются лишь от случая к случаю, процентов на десять. Участники тренинга с большим удивлением узнают, что коммуникативно содержательными являются не только руки и лицо, но также корпус и ноги. Когда американец удобно устраивается на полу, ничуть не боясь запачкаться или произвести неверное впечатление – это часть его культурного тренинга. А русский напряженно думает о том, так ли он сел, как он при этом выглядит – то есть он тотчас же принимается себя позиционировать в некоем фигуративном пространстве. Русский вообще большую часть времени пребывает в своих виртуальных пространствах, в пространстве мечты. И если русский тебе трижды ответил: «нет», а ты удержался от того, чтобы сказать: «да пошел ты!» — стало быть, сказочное испытание пройдено.
«Тестировать» и «тестироваться» можно разными способами. К примеру, бизнес-тренер, даже когда его уже трижды «послали», продолжает улыбаться и произносит: «ребята, у нас тут отличные раздаточные материалы, и сейчас нам с вами предстоит пройти по сказочному американскому лабиринту». И «ребята» думают: «черт, послать я его послал, но отчего бы не приобщиться к этой культуре за быстро и за дешево – что ж, пройдемся по раздатке». После чего тренер, в полусжатой улыбке которого и ненависть (когда все это кончится!), и самоутешительное «все равно я на вас неплохо заработаю», продолжает двигается дальше, со всеми этими своими замечательными субличностями. Естественно, эти «субличности» ему приходится «крепко держать в кулаке», отсюда зажим частей тела.
Подчас поиск «недооцененных» субличностей обретает причудливые формы. Например, в работе с VIP-клиентом или в коучинге нередко открывается следующий российский феномен. Достигший вершин успеха клиент вдруг перестает видеть текстовое содержание. Он уже не читает, а только просматривает, выясняя, кто от него чего хочет, и что нужно подписать – то есть ориентируется на фокусные, ключевые моменты, фон же практически уходит. И тогда вы предлагаете ему прочесть три страницы неважно из чего – из Достоевского или из Бродского, а потом пересказать прочитанное, под предлогом развития речевой лаконичности выразительности, умения подавать себя разными способами в разных ситуациях. Технологически эта задача решается за счет того, что с клиентом разбираются различные возможности перехода от фигуры к фону, обращения к телу, голосу и каким-то иным составляющим невербального общения.
Близость и одиночество в группе
На сегодняшний день не представляется перспективным тренировать отдельную компетенцию, вырванную из контекста. А потому, хороший тренинг – это тренинг, где учитывается культурный опыт участников (человек как субъект культуры), его корпоративный опыт (принадлежность «стае»), и опыт автономности (мера одиночества, которую он может себе позволить).
Можно рассмотреть несколько социальных плоскостей тренинга, в которых задействован предшествующий опыт участника и формируется его новый опыт. Во-первых, тренинг – это площадка для «молодняка». Он содержит множество игровых моментов, проб, способствующих дезавтоматизации привычного поведения и восприятия. Во-вторых, тренинг как «культурная стая» отражает опыт соотнесения активности, делегирования ответственности, лидерства. Человек учится то подчиняться, то оказываться в центре внимания, то подыгрывать лидеру, то, ощущая безопасность групповой среды, заниматься своими мыслями и делами. Метафора «стаи» подразумевает множество мелких субординационных отношений, удобных и гибких, позволяющих не втискивается в узкий набор ролей, а владеть спектром перемещений по всем ролевым возможностям. Тренинг в малой группе позволяет человеку в дальнейшем быть гибким и уверенным в большой группе. И в третьих, тренинг – это выработка клубного стиля: каким человек хочет быть, каким он может себя предъявлять. Это возможность, испробовав многое, выбрать, что тебе больше подходит. Все эти плоскости, резонируя и сочетаясь друг с другом, образуют «уютность» тренинга – важное условие предстоящих изменений.
В зависимости от того, в каких группах человек прежде участвовал, насколько глубоким было его участие и насколько зрелыми были группы, меняется его гибкость участия, скорость и способность извлекать пользу, попадая в тренинговое поле.
Когда проводили опыты с LSD на обезьянах, наблюдалась интересная вещь: обезьяна начинала вести себя по неустановленным правилам в этой группе и вся группа сходила с ума. Локальное сумашествие, вызванное приемом препарата, выводило из нормальности всю стаю. Когда один человек выпадает из привычной конфигурации, привычных ролевых отношений в группе, это тотчас нарушает личный уровень нормальности всех остальных людей. Влияние индивидуума на группу, на стаю – это тренинг, которому человек подвергается, проходя опыт различных групп.
Помимо тренинга принадлежности, это еще и тренинг автономности, становления свободного человека, преодолевающего рамки системы жестких соподчинений своих социальных укладов. Если в процессе тренинга человеку удается отреагировать свою принадлежность к «феодальному», «рабовладельческому», к «утрированно-капиталистическому» укладу, он становится более самостоятельным. И вследствие этого он с большей легкостью усваивает навыки, которые являются узким предметом того или иного тренинга. Дело обстоит просто: любой конкретный узкий навык опирается на более широкие навыки, коммуникативность, а те в свою очередь на навык самостояния – собственной развитости.
Между светом и тенью: в лабиринте тренинга
стадии
На тренинге человек проходит некие типовые стадии, присущие любой группе. Если человек находится в группе достаточно интенсивно и долго, он способен получить то, что тренируемо внутри группы в этих стадиях – дозреть в своей способности извлекать пользу. Если он в своей жизни не имел достаточного количества и качества групп, он оказывается к этому не готов – недотренирован.
На первой стадии, когда в группе присутствует определенная настороженность, тренируется формальность предъявления себя. На второй фазе возникает то примыкание к подгруппам и группе в целом, то недопущение или выталкивание из них. Третья стадия – это принадлежность части себя важной части группы или подгруппы и одновременная автономность, самостоятельность, что делает возможной частичную встроенность. Четвертая стадия – подобие зрелости, когда человек обретает самостоятельность, может обходиться без этой группы, и способен относительно легко включаться в другие группы и быстро устанавливать позитивное отношение к себе, к другим и к группе в целом.
функции
Что тренирует группа, в которую попадает человек? Хорошая группа создает особую среду, позволяющую регрессировать, быть менее правильным и организованным. Таким образом, одна из тренинговых функций: нарушать правила и соблюдать, исследуя, до какой степени человек может это делать. Другая функция группы – исследование границ самого себя, своих культурных контекстов, которые на данную группу проецируются.
На формальном уровне группа тренирует такие качества, как способность к лидерству, умение делегировать, встраиваться и образовывать субгруппы, переключаться, отвечать за других – так называемую конфигуративность – меняться, подстраиваясь под разных людей, под разные задачи, под разные субгруппы.
Еще один тренируемый аспект – мера между традиционностью и оригинальностью, между способностью двигаться в соответствии с культурными, корпоративными, групповыми рамками, или внезапно взламывать эти рамки, следуя своему индивидуальному образу действия и восприятия.
Есть и такая важная функция, как тренировка умения переключаться от имеющей место драматизации, к иронии; сочетание трагичности и комичности происходящего. Тренинг критической позиции, видения карты разворачивающихся событий и процессов, и разных масштабов того, как это может быть воспринято.
социальные слои и контексты
В процессе группового тренинга становится очевидным одно различение – насколько человек художник, насколько он ремесленник. Во многом это определяется тем «тренингом», которому человек подвергся в своей культуре.
Обратной стороной выработанного подхода и самопроявления человека является запрос заказчика – то, как он воспринимает своих работников. Это оппозиция «крепостной или свободный» — также сформированная культурой. Сталкиваясь с этой оппозицией, хорошо тренированный человек умеет обращаться к реальности отфильтрованных социальных или культурных контекстов и своих прошлых тренингов и занимать наиболее адекватную для его ситуации ролевую позицию.
Внутренняя рамка, меньшая, чем культурные контексты – это вопрос о ролевой позиции в организации, о том, «кто я в этом укрепленном замке». Разумеется, имеется в виду символический, знаковый, а не физический замок. Еще более мелкий уровень внутри корпоративного – кто я в стае или в группе, насколько мне в группе удобно. Человек, который прошел тренинг групповой принадлежности, в любой формальной группе затрачивает меньше сил и несет меньше потерь, чтобы быть своим, испытывать доброжелательность, иметь доверие, понимать себя как часть целого, легко переключаться с того, что он является ведущим в ситуации на то, что из этой ситуации следует. И последний слой – индивидуализированный: «кто я сам, что во мне о рыцаря, что от купца; что от акционера, а что от управленца». Крепостной я человек или самостоятельный.
Бессознательное в организации
Человек – объект тренинга внутри организации, и как объект может оказаться в поле двух различных запросов.
Когда заказчики говорят «тренинг», то для одних это тренинг «правильных» рефлексов, навыков. Для других – скорее тренинг смыслов и привязанностей, из которых возникают правильные рабочие действия. Иными словами, тренинг ресурсных состояний или тренинг проблемных ситуаций.
Это различие запросов можно описать и по-другому: человека нужно подвергнуть внушению, «поставить в рамки», научить, и тогда он будет правильно повторять заученные действия – как крыса с выработанным рефлексом или идеальный солдат прусской армии. Или человека нужно «разбудить» — мотивировать, и он найдет, как сделать лучше.
Один из заказов тренинга продаж – «ружье к плечу». «Хорошо бы, чтобы было как в армии: приказ дан – приказ выполнен. Пришел клиент – улыбнись, сделай два шага навстречу». По сути дела подразумевается потребность обучить рекрута, работающего в бутике или в магазине, ходить строевым шагом. Я бы позволил себе назвать этот подход как «безмыследействие», то есть чем меньше мысли – тем лучше.
Второй вариант тренинга – когда мыследействие в тренинге все же подразумевается. В этом случае заказываемые компетенции продавца уже в ином. «Как продавцы должны вести себя у нас, в России, что значит индивидуальный подход к тому или иному клиенту?». В этом поневоле появляется некоторая одушевленность. В большинстве бутиков продавцы находятся в роли «неговорящей Барби»; их назначение – составлять часть интерьера. Когда возникают допущения, что помимо «строевых действий» есть и иные «шурупики, которые можно подкрутить», вопросы о том, что собой представляет продукт и как относится к клиенту, процесс сам собой начинает продвигаться намного активнее.
Описывая бизнес-тренинги и работу с людьми из деловой сферы как таковую, не могу не сказать пару слов об индивидуальной работе. Живущий в обществе миф о «новом русском», абсолютно не соответствует действительности: как правило, это чрезвычайно интересные, живые люди. Полагаю, общество не способно оценивать их адекватно в силу зависти и предвзятости. Любопытная деталь: не так давно мы провели маленькое исследование, какие темы из предлагаемых тренингов наиболее востребованы так называемыми VIP-клиентами. Самым рейтинговым оказался тренинг с названием: «Психопаты правят миром». С моей точки зрения это означает, что люди хотят сохранить свою нарушающую границы характерность, которая для них представляет высокую ценность и является большим достижением. В то время как внушаемая психологами ценность снятия стресса почему-то не пользуется популярностью. На самом деле, когда человек заново открывает для себя магию слова и возможность дополнительных смыслов, когда он выходит в поле и фон из усвоенных им, ставших привычными движений тигра, прыгающего с кочки на кочку, эффект бывает очень значимым: простые вещи, остающиеся не более чем техниками, начинают работать совершенно иначе.
Тренинг как корпорация: власть и демократия
На тренинге проявляются и разворачиваются все аспекты корпоративного бытия: вертикаль организации, делегирование ответственности и самостоятельности, переносимость неоднозначности, ситуативное лидерство, дополнительные смыслы и сообщения, традиционность происходящего, соотношение демократичности происходящего с семейственностью и бюрократичностью власти и так далее.
Это параметры, которые проходят через группу, через организацию, и через самого человека, в котором тоже существуют внутренние отношения, связанные с этими параметрами. Вышеупомянутые субличности внутри человека – это, фактически, тоже некоторая внутренняя корпорация. В зависимости от этой «внутренней корпорации», человек тем или иным образом относится к тому, что предлагает ему группа, и к тому, что предлагает организация. На хорошем тренинге задействованы все эти взаимоотношения. Обсуждая конкретную корпоративную культуру организации, мы тем самым затрагиваем и внутреннюю глубинную личностную структуру человека, его субличности, и то, какое отражение они находят во «внешней» организации.
Благодаря интенсивности происходящего на тренинге. Становится очевидным то, насколько в организации реально допускается открытость самовыражения, что сказывается в том, разрешено ли в ней свободно одеваться, каковы возможности неформальных интонационных шуточных приветствий друг друга и иных деталях. Важная характеристика организации – степень доверия к ней и степень искренности. Тренинг отражает длину «поводка», на которую отпущены топменеджеры, длину «поводка» простых менеджеров и рядовых исполнителей. Он позволяет узнать, насколько люди идентифицируют себя с задачами своего отдела и организации в целом, каково их отношение к растущей самостоятельности, возможности творческого преломления задачи или даже постановки новой задачи.
Как правило, задачей тренера является, влезть в шкуру реальной корпорации, ее культуры, выявить ее особенности и продемонстировать их участникам, а также познакомить их с другими возможными формами корпоративной культуры.
Тренинг в тренинге
Пространственно можно воспринимать тренинг как матрешку. Внешне он может быть посвящен конкретным декларированным навыкам, скажем, навыкам продаж. За этим скрывается второй слой: кроме конкретных навыков есть базовые компетенции, которые у человека надо тренировать, меняя его личностные особенности, научая его слушать, отвечать на вопросы, двигаться и прочее.
Есть уровень в тренинге, который касается общих фоновых отношений, степени уютности существования. Есть уровень тренинга, на котором человек как в мифе или эпосе отыгрывает «героя». Тренируется его способность к самостоятельности, к транфсормации себя – то есть некоторая героическая составляющая человека, независимо от того, чем он занимается.
И наконец – маленькие частности. Специфические для человека свойства: обаяние, харизма, особенности улыбки, особо любимые вопросы, присущие интонации.
Таким образом, внутри заявленного тренинга «как нужно продавать», который посвящен выработке навыка, существуют обращения к другим внутренним характеристикам. Это уровень компетенции, маленьких частностей, героя и фоновых характеристик.
Раздвигая границы
Как уже не раз было сказано, «поверхностный» запрос можно уподобить заказу на выработку условных рефлексов – «нужно поставить навык, чтобы лучше продавали». То есть своим запросом заказчик задает тренингу определенные границы.
С навыком общая идея такая – мышь бежит не туда, куда хочет, а по лабиринту. Она может и свернуть куда-то вбок, но тоннель ее ограничивает, направляет, фактически подталкивает. Подобно тому, как раньше на барщине крестьян, собирающих ягоды, заставляли петь, чтобы они эти ягоды не ели. Это идеал работодателя – чтобы работник делал то, что нужно, и не делал того, что не нужно, и вдобавок, не имел времени для себя.
Это заказ на тренинг по устражению, уточнению, постановке в границы. По сути, тренинг здесь реализация логистики. Бег по лабиринту – это, разумеется утрировка, но отражает суть. Люди разболтаны, нужно их как следует выжать.
Вторая разновидность тренинга – когда с человека по возможности все привычные границы и роли снимаются. Человека на тренинге стараются поставить в ситуацию, когда он сам выбирает себе, кто он такой, какое его существование, каковы его смыслы. И человек, на время отказываясь от своих привычных рамок, ищет для себя, кто он на самом деле без них. И в итоге находит свои личные рамки. Этот тренинг затрагивает мотивированность человека, его стремление сделать как можно больше, быть заинтересованным. Благодаря вспыхивающему азарту и возможности выхода из узких границ собственно продажи, он лучше начинает продавать, потому что его интерес к фону продаж дает необходимую сосредоточенность и энергетику. Постепенно он сам находит новые конфигурации, из которых его соотношение жестко заданных элементов поведения и дополнительных, привлекаемых от случая к случаю, составляют новую рамку – более широкую, более ему лично присущую, более специфическую для ситуации.
Третий тип отношения к границам – когда деятельность человек строится как художественный текст. В научном смысле он имеет так называемое синтагматическое развитие, когда действия и слова имеют свое соподчинение и продолжение. И парадигматическое развитие – когда вместо одних слов или возможностей могут быть другие – то есть выборы. Художественный текст – текст, который развивается и по горизонтали – предсказуемо до некоторой степени, и есть в каждом выборе отметенные выбранные из других возможности. Тренинг, заданный таким образом, подразумевает, что строятся как простые последовательности действий, к примеру, тех же продаж, и в то же время находятся дополнительные возможности того, как еще можно было бы поступить. Эта игра между горизонтальным и вертикальными возможностями, между логическими, последовательными, четко замыкающимися сетями и выборами, в которых есть некоторый спектр от жестко оправданных прагматичных и общих вариантов к более странным, необычным и ситуативно оправданным..
То есть, наш первый тренинг в этой классификации –построение четко заданных цепочек действия – за одним типичным действием есть второе типичное действие, все выстраивается, шаг один требует шага два, тот шага три и шага четыре.
Во втором случае, тренинг – это поиск: что могло бы быть вместо второго или на месте третьего? Поиск смыслов и идентификация с организацией своей задачи – я хочу сделать как можно больше, чем могу.
В третьем случае идет речь о нащупывании в игре проектных возможностей. Есть разные сценарии или разные проекты, и человек выбирает меру привязанности к прагматике происходящего или наоборот, к некоторому творчеству.
И, наконец, отношение к границам четвертого типа, когда границы принципиально заданы как незаданные – игровой тренинг, где каждый раз внутренний посыл заключается в том, чтобы сделать иначе, чем делалось до сих пор. Здесь, в отличие от первого случая, уже поставленные навыки каждый раз перестраиваются.
Игра с границами позволяет осознавать возможность их расширения, и делает более комфортным использование привычных конструкций.
Инвестиции и дивиденты
Наконец, хотелось бы сказать пару слов о том, что группы и клубы должны быть модными в обществе, поскольку способны дать окружающим энергетичную заряженность, уверенность, чувство гибкости и адекватности.
Группа – это прибыльный интеллектуальный бизнес, инвестиционный банк для человеческой гибкости и встроенности в отношения с другими людьми. Человек приходит в группу как инвестор. Он получает кредит от окружающих, пускает его в дело, и в итоге получает высокие дивиденты.
Группа – это растущий бизнес. Раньше пришел – раньше вложил – раньше получил. Человек вкладывает и на выходе получает со значительными процентами самоуважение и доверие к окружающим, интерес к себе и другому, большую ментальную гибкость.
Мне как раз кажется, что как в групповой работе, как и в выступлении, должны присутствовать разные жанры: иронические, и циничные, и пафосные, мелодраматические. Их сочетание во многом определяет происходящие внутри тренинга события. Я пытался показать, что нет «нашей» культуры и «другой» культуры – есть культуры и миры. И ставить между ними знак равенства – это то же самое, что производить «волкозверика». Можно феменологически описывать каждую из этих культур, рефлексировать над ними, простраивать их методически. Но я принципиально против того, чтобы пытаться оперировать этими лоскутками как одной тренинговой культурой.
В заключение добавлю, что, с моей точки зрения, после тренинга меняется отношение человека к миру. Человек в большей мере чувствует себя сопричастным миру и в меньшей степени боится смерти и своего отсутствия в мире, понимая, что мир, в который он входит, не единственный. В этом отношении человек избавляется от некой фиксированной позиции, и тем самым от страха ее потерять или резко от нее отклониться. Я искренне верю, что если посадить двенадцать человек в одну группу, превратить это в настоящую группу – тренинг, включающий в себя все реальности мира – то каждый из участников сможет достроить себя до некоторой полноты, которой у него нет в отдельности. Я искренне верю, что, частью продуктивной работы для тренера является сильная заряженность его собственной позиции: «я в тебя верю, я тебя вижу, ты мне нравишься».